Он был городом - холм
сам был город с хребтом перебитым
лабиринты
иссохли его потрохов
и в колодцы вползли трилобиты

и цветы стали солью
потом
известь выросла в белую злую траву
это холм на котором мой дом
где живу

дом стоит над долиной
которая - ниц
перед домом что стал высоко
так бы стать и следить из бойниц
за течением битвы

но окончилась демонов битва
в серебряном небе
ни птиц
и ни звезд и ни облаков
ни дождя ни молитвы

дом
стоит над долиной
в которой уже не встают инвалиды
только
жирные красные глины выползают из ям на разбитые плиты

ни души
хоть кричи петухом разрывая у клюва углы
это холм на котором мой дом
это холм
его травы остры и белы.
 

* * *

                                                        Е.

Смерть и бессмертье два близнеца
эта усмешка второго лица
так же
придурковата
и у сестры и у брата

с кем и кому я стелю на полу
кто мне по каменному столу
кружку подвинет и пищу
жителя
в нашем жилище

с войн возвращаются
если живой
значит и я возвратился домой
где на лицо без ответа
смотрит лицо до рассвета.
 

* * *

Со стен
отличным был вид всегда
как
- туман им пыль -
из долин земли
медленные
камней стада
поднимались в Иерусалим.

Посмотреть
так смерть
несомненно сон
но тот
что снится себе сам
так я и записал
но прошел песок
и забыл я что записал.

А
в несозвездии Близнецов
огнь
кометы плясал
значит смерть
это такой сон
что снится тебе
сам.

Но тебе до того что снится тебе ли -
что?
на песке налегке
стань
ясен взгляд твой и лоб твой
бел
и
ветка дыма в руке.
 

ОДА НА ВЗЯТИЕ ТИРА И СИДОНА

Отхлыньте каменные воды
от ледяных брегов реки
где бывшие сидят народы
посмертно свесив языки
чудь весь и жмудь и рось - этруски
на ложе Каменной Тунгуски
Аккад под ледниковым льдом!
дивись как дым масличной рощи
пламена жирные полощет
и где он Тир и где Сидон!

Свисти в железные свирели!
дудите в скотские рога!
достигли люди Ариэля
твердынь смущенного врага:
Сидон! о где гордыня Тира?
в согласии с устройством мира
и мы и эти состоим:
из фосфора души и меда
железа и одной свободы
какой не досыта двоим.

Не потому ль на подвиг ратный
нас честь подвигнула и спесь
что есть война - на мир обратный
но мир в котором все как есть
и будет дале и доколе
внутри нас труп желает воли
из  тела выкинуть побег
не многим раньше чем бывало
в долины лунные Ливана
себя отпустит человек.

Когда же тень утру склонится
шатнувшись прежде чем упасть
непевчая как ангел птица
откроет и закроет пасть
И распахнет ночные очи
и два крыла по следу ночи
по следу теплому войны
и выдох - черный облак пара
из уст просыплется шофара
и ляжет подле тишины.

Тогда на горбе дромадера
- и вид его невыносим -
и вылетит заря-химера
приплясывая на рыси
на холме пепельном верблюда
переломив хребет Джаблута
в бурнусе белом мертвеца
разбросив рукава пустые
по каменной летит пустыне
с дырою розовой лица.

И вся она хамсина стая
и по тому что тишина
вязь трещин черно-золотая
по скорлупе нанесена
и вся она - хамсина стая
и за спиной ее летая
оттягивает косы визг
назад до кости обнаженной
дабы - открывшись - лик тяжелый
под теменем ее провис.
 

* * *

Посмотришь из глазниц:
ни тьмы и ни печали
спокоен вид зари - заря восходит ведь

я выпускал бы птиц
когда б они летали
и есть куда лететь

смотри на вавилон
со стен Иерусалима
колокола гудят язычники поют

посмертный небосклон
заря проносит мимо
в долину где встают

смотри на вавилон
на мирные жилища
на башню для какой гранились валуны

се - мир твой и полон
но око с неба ищет
покор твоей спины

водитель колесниц
иль давят кварц сандалии
или каменотес - но выше рост стропил!

я выпускал бы птиц
когда б они летали
я б сокола купил

а в мире так светло
так радостна долина:
раб восстает с мечом и ветеран с кайлом

смотри на вавилон
со стен Иерусалима
смотри на вавилон!

*

ИЗ ЦИКЛА ДРУГОЕ НЕБО
 

                                                       Т.
* * *

И
еще о любви
о моя погибель

и еще немножечко
и
тишины

смерть
сидит в пустыне
лицом в Египет

босы-ноги
на край
войны

ветер лает
шакала носит
караван горбами гружен надежд

смерть
сидит
в пустыне

лицом
с
глазами

открытыми
во
соляном дожде

на базаре купила она с бирюзою
где саму
купил ее до войны

офицерик местного гарнизона
так
и не выскочивший в чины.
 

* * *

У мертвых собственный язык
у них другие имена
другое небо на глазах
и
та же самая война

любимая!
что я сказал:
у мертвых собственный язык
другое небо на глазах
над ними по небу бежит

у мертвых собственный язык
у них
другие
имена

там
ты - она
и
у нее
тобой коса заплетена

и
имя бывшее мое
перебирает
рот
ее.
 

* * *

На небо я смотрел
на вид
на
вид войны
на белый свет

нет
у меня другой любви
и этой
тоже нет

дурную память
истребят
серебряный
затянет след

нет
у меня другой  тебя
и
этой
тоже нет

лицо завесь лицо завесь
в три длинных пряди свет завесь
нет у меня другой любви
а смерть
какая есть
 
 

*